В начале декабря 1927 года в Париже на улице Льеж, 3 Сергеем Ипполитовичем Нагорновым по совету княгини Долгорукой было открыто кабаре «Шехерезада». Управляющим был назначен бывший полковник Дмитрий Дмитриевич Чихачев, который, как вспоминала в мемуарах «Царица парижских кабаре» певица Людмила Лопато, «поставил дела на недосягаемую высоту». Своим названием заведение было обязано, в первую очередь, героине сказок «Тысячи и одной ночи», а во-вторых, балету Михаила Фокина на музыку Римского-Корсакова, который был показан парижской публике в рамках «Русских сезонов» Сергея Дягилева в 1910 году. Однако подлинная известность этого кабаре едва ли была бы возможна без одноименного фильма, снятого в 1928 году режиссером Александром Волковым. Создателем декораций к этой картине выступил художник-эмигрант Борис Билинский. Именно он в 1934 году оформил интерьеры кабаре, создав в доселе заурядном ночном клубе настоящую восточную сказку и «атмосферу восточного гарема». «Шехерезада» была отделана под восточный шатер. Кельнеры в красных черкесках, оркестр из русских и румынских цыган. Посетители сидели на диване, тянувшемся вдоль всей стены. Рядом стояли круглые столики со стеклянными плитами, освещаемыми снизу. В зале царил полумрак и было довольно людно» — вспоминали посетители.

В модное место стремились попасть аристократы и нефтяные магнаты, промышленники и кинозвезды, богатые туристы и любопытствующие обыватели. «Шахерезада» была любимым заведением дочери писателя Куприна, красавицы-манекенщицы Ксении. Здесь, под песни Наташи Кедровой, она провела свой последний вечер перед возвращением в Советский Союз. Не упускала возможности заглянуть на «огонек» и Марлен Дитрих. Нередко дива приводила туда своих друзей, желая «поразить широтою размаха». Здесь проводил вечера писатель Эрих Мария Ремарк, наслаждавшийся пением цыганки Зины Павловой и виртуозной игрой оркестра. Кстати Ремарк посвятил «Шехерезаде» целую главу в романе «Триумфальная арка», фрагмент из которой я процитировал в начале моего рассказа. Согласно воспоминаниям Ильи Шнайдера, в «Шехерезаде» перед отъездом из Парижа в СССР ужинал Сергей Есенин. Делая заказ, он повздорил с метрдотелем – бывшим белогвардейским офицером. Скандал с трудом удалось замять. Однако здесь мемуарист ошибается, потому как в 1922 году, когда поэт совершал свой заграничный вояж, «Шехерезады» еще не существовало. А инцидент, если и случился, то, скорее всего, в «Кавказском погребке», действительно, открытом как раз в 1922 году.

Роскошь интерьеров «Шехерезады» проявлялась даже в незначительных деталях. Владельцы не экономили на мелочах, понимая, что они, наряду с кухней, обстановкой и музыкальной программой, тоже определяют класс ночного клуба. Гости могли взять на память изящные визитные карточки, красивые открытки (которые регулярно обновлялись), а в те дни, когда отмечалась годовщина «Шехерезады», клиентам вручали в подарок памятные буклеты, отпечатанные на дорогой плотной бумаге. Из этих маленьких книжечек можно было узнать историю кабаре, посмотреть фото артистов и именитых завсегдатаев. Недавно мою коллекцию пополнил чудом переживший бурные десятилетия ХХ века необычный предмет. Это – бумажный веер на деревянной ручке. Думаю, что сей артефакт относится к довоенному периоду, когда кондиционеров в помещениях еще не существовало, а гостям вдобавок не воспрещалось курить. Под рисунком можно прочитать название и адрес кабаре: «Sheherazade. Rue De Liege, 3».  Если приглядеться, в углу видна подпись художника: H. Galitzine.

Легендарная фамилия на ресторанном сувенире заинтересовала, и я решил попробовать разобраться, кому же она могла принадлежать. В первой волне эмиграции оказалось немало представителей этого рода. Мне сразу вспомнился Сергей Голицын, чье имя встречается на граммофонных пластинках популярного в 1920-30-е годы певца-эмигранта Юрия Морфесси. «У рояля князь Сергей Голицын» — так писали на этикетках. Но мне, однако, нужно было найти человека с инициалом не «S», а «H». На запрос в Гугле «H.Galitzine» я получил ссылки на двух дам, которые после революции эмигрировали и жили (по крайней мере, какое-то время) во Франции.

Первой оказалась Елена (то есть Helen) Голицына (урожденная Гижицкая; 1896-1992). Я ухватился за эту версию, потому что ее мужем оказался князь Сергей Александрович Голицын (1894-1967). После революции они жили во Франции, и Сергей Александрович вполне мог оказаться тем самым «князем», аккомпанировавшем Морфесси. А значит – налицо связь с богемой и миром русских ночных кабаре.

Вторая, подходящая по «приметам», незнакомка — княжна Елена Львовна Голицына (1912-1966). Тут на первый взгляд не прослеживается никакой «ресторанной» линии, однако прослеживается другая, не менее в данном случае, важная – художественная. Дело в том, что Елена Голицына c 1936 по 1939 годы была любимой моделью и в каком-то смысле «музой» выдающегося живописца Анри Матисса (1869-1954). Он нарисовал более двадцати картин, где присутствует ее образ. Могли ли долговременное общение с мастером вылиться и в ее собственное увлечение живописью, пусть и на такой весьма примитивном уровне создания ресторанных сувениров? Думаю, что вполне.

В разгар поисков мой добрый знакомый и коллега по увлечению историей русского зарубежья, обладатель огромной коллекции-картотеки эмигрантов первой волны и автор уникальных фото-альбомов Андрей Корляков в ответ на мой вопрос о «князе Сергее Голицыне» подбросил еще одну кандидатуру – Сергея Сергеевича Голицына (1895-1965). Он был профессиональным музыкантом и военным. Но в конце 1920-начале 1930-х годов сосредоточился на искусстве, много концертировал и принимал активное участие в жизни русской общины. Если это подтвердится, то получается, что муж первой Голицыной, хотя тоже «князь», но все-таки другой, не тот, чье имя писали на пластинках. Впрочем, это никак не отменяет наших первоначальных версий. И та, и другая мадам Голицына вполне могла быть автором рисунка на веере.

И последнее, что хочется сказать: внимательный читатель наверняка заметил, что фамилия «подозреваемых» княгинь в обоих случаях пишется через «О». Но обратите внимание, что во французской транслитерации она пишется как раз через «А», так что никаких противоречий тут нет. Напишите, что думаете вы об этих версиях и какая из двух женщин, по вашему мнению, была автором рисунка на веере. Адрес электронной почты вы найдете в разделе Контакты. И напоследок предлагаю вам послушать записи артистов, которые в разные годы выступали в кабаре «Шехерезада».