Газету «Новое Русское Слово» я заприметил еще в первый же день приезда в Нью-Йорк. На развороте обнаружил рекламу магазина «Кисмет-рекордс», только почему-то рекламировались там не пластинки и кассеты, а… купеческий чай. В Союзе у меня было несколько старых долгоиграющих дисков Петра Лещенко этой фирмы. Тогда коллекционеры считали, что «Кисмет» давно почил в бозе.
Взволнованный я тут же пошел по указанному адресу, но магазин стоял закрытым.
Естественно, углядев в витрине записи с русскими песнями, я заинтересовался, но сколько не приходил туда вновь и вновь, натыкался на вывеску «CLOSED». Потом выяснилось, что немолодая хозяйка – Анна Дмитриевна Корниенко – начинает работать с обеда. А я заходил утром. Когда мы все-таки познакомились, она начала нахваливать статьи некоего Рувима Рублева. Я так смутился, что даже не сразу признался, что это мой псевдоним. Сперва – промолчал, но кто-то раскрыл мое инкогнито. Узнав об этом, Анна Дмитриевна сказала: «Ну, что же вы не признались сразу? Поскромничали? Помните: «Скромность – ширма для бездарностей». Но к вам это высказывание не относится».
Она как-то прониклась ко мне, но поначалу я был обычным клиентом, которому дозволялось чуть дольше задерживаться в магазине. Не более…
Корниенко было уже тяжело поддерживать магазин – сказывался возраст.
Помимо непосредственно торговых площадей, в подвале существовало довольно большое помещение фабрики по выпуску старинных, на 78 оборотов, пластинок. Лет десять к тому моменту туда никто не спускался.
Однажды, Анна Дмитриевна предложила мне купить бизнес за 25.000$ в рассрочку. Но таких средств у меня не было, оставалась лишь «итальянская» штука баксов, наторгованная на рынке «Американо».
— Давайте, я отдам вам пока тысячу долларов, а вы разрешите мне стать вашим помощником, дадите взглянуть на всю «кухню» изнутри?
— Ок, — согласилась хозяйка.
И потянулись мои дни и недели в новом качестве…
Конечно, мне безумно хотелось иметь свой собственный бизнес, но категорическое отсутствие финансов не позволяло думать об этом всерьез.
Благодаря своим публикациям я перезнакомился со многими эмигрантами, также как я, интересующимися музыкой. Как-то раздался звонок от Владимира Гурвича – одного из крупнейших собирателей оперного искусства, а в особенности, Федора Ивановича Шаляпина. Бывший ленинградец, он эмигрировал раньше меня, в 1974 году. Странно, но в Питере наши дороги не пересекались. Он позвонил просто пообщаться. «Рыбак рыбака видит издалека» — говорят в народе. Так и мы, пусть заочно, по телефону, но сразу же заговорили на одном языке. Не смотря на его глубочайшие познания в жизни и творчестве оперных звезд, мне удалось кое-чем удивить Володю. После нескольких часов беседы он заявил: — Рудольф, вы – увлеченный человек, я знаю место, которое буквально создано для вас… Это — студия «Кисмет»! Вот бы вам купить эту фирму!
— А!.. – я не знал, что ответить. Он, точно, озвучил мои грезы. – Я уже, признаться, работаю там, но купить… Об этом я только мечтаю.
— Ладно, давайте повидаемся завтра! Я тут знаю уютное кафе.
Мы встретились, продолжили общение вживую. Не прошло и пятнадцати минут Володя говорит:
— Подождите меня здесь, я скоро.
Четверть часа спустя он появился с чеком на 6.000 долларов в руках: — Держите, я оформил для вас заем на свое имя, вот вам книжка, тут расписано, сколько выплачивать каждый месяц.
Трудно описать мое состояние и чувства словами! Очумелый, смущенный, я не верил своим глазам и ушам.
— Но… Позвольте, Володя, мы… Мы же даже не знакомы с вами…
— Не переживайте, Рудольф, я навел о вас справки, позвонил друзьям в Ленинград. Мне сказали – вы порядочный человек, со всеми сполна рассчитались перед отъездом. Берите деньги и ни о чем не думайте.
По-прежнему ошалевший от эмоций, я протянул руку, и взял чек.

Володя Гурвич был классным программистом и хорошо зарабатывал в Штатах, но одолжить абсолютно, по сути, незнакомому человеку такие деньги! В 1980 году шесть тысяч баксов «весили», как минимум, раз в пять больше нынешних. Володя был человеком большой души. Всю свою жизнь он посвятил собирательству наследия Шаляпина, и достиг впечатляющих вершин. К несчастью, в 1999 году его не стало. Он не вернулся из своей последней поездки в Петербург. Посетив музей граммофонов на Пушкарской, он спускался по лестнице, когда моментально умер от инфаркта прямо на ступеньках. Его супруга продолжает дело его жизни: коллекция живет. Не так давно американская компания выпустила полтора десятка дисков Шаляпина из его архива.      А еще он автор эксклюзивных исследований, одно из которых, «Шаляпин глазами дочери» еще можно нарыть, если очень постараться, на нью-йоркских или парижских букинистических развалах. Пусть земля тебе будет пухом, мой добрый ангел, Володя Гурвич!
Так я оказался владельцем легендарного лейбла, с многолетними традициями. Прежде чем приступить к рассказу о моем «Кисмете», хочется вспомнить об истоках его зарождения. Одним из тех, кто оставил заметный след в истории русских эмигрантских пластинок в Америке являлся Дмитрий Николаевич Корниенко. Прибыл он в Америку еще в середине 1920-х годов во главе ансамбля музыкантов. Предшествовала этому романтическая история. В 1918 году бравый красавец Дмитрий Корниенко, военный музыкант тифлисского гарнизона квартировал у князя Менавде. Его дочь Анна влюбилась в него без памяти. Родители были категорически против брака и указали кавалеру на дверь. Но молодые решили тайно обвенчаться и бежать морем в Турцию. За Дмитрием последовали его друзья из оркестра. На рыбацкой шхуне ни пересекли Черное море и оказались в Константинополе. Чтобы заработать на жизнь, им приходилось играть в турецких духанах, опиумных притонах и одновременно в роскошных кабаре. Волей-неволей они до тонкостей освоили все «мелодии и ритмы» Востока. Однажды в одном из ресторанов их заметил американский посол в Турции, и предложил приехать в Штаты. Благодаря великолепным аранжировкам и мастерству музыкантов ансамбль сразу же завоевал успех не только у русской, но и у американской публики. Он играл в восточной манере, что для коренных американцев звучало и звучит весьма романтично. Как пример таких произведений можно привести фокстрот «Кавказ» Петра Лещенко, знаменитый «Караван» Дюка Эллингтона в джазе и модный в начале 50-х годов шлягер «Истамбул». Дмитрий Корниенко написал и записал на грампластинку свой собственный шлягер в восточной манере, который назывался «Босфор». Он разошелся более чем миллионным тиражом, выпущенный крупнейшей американской фирмой «RCA Victor». После этого многие его произведения имели шумный успех у американского слушателя, Корниенко наперебой стали приглашать на радио, концерты, турне. Дельцы из «RCA Victor» зарабатывали на его успехе огромные деньги, музыкантам же, как всегда, доставались крохи. По истечении очередного контракта уже почти перед самой войной Дмитрий Корниенко решает сам выпускать свои произведения. Так появились первые пластинки новой, в то время никому не известной граммофонной фирмы «Кисмет». Слово это на турецком языке означает «судьба», «рок». Собственно, самой фирмы ещё не было. Были лишь тиражи отпрессованных пластинок с этикеткой «Кисмет», которые негде было реализовывать, поэтому приходилось их распределять по музыкальным магазинам. Бывает, что талантливые музыканты, артисты и поэты сгорают, как факел, и рано умирают. Так случилось и с Дмитрием Корниенко, который умер в начале 40-х годов.
После него осталась молодая вдова Анна Корниенко. Друзья ее покойного мужа, а некоторые из них работали в фирмах «RCA Victor» и «Dесса», решили, что самое лучшее для нее будет продолжить дело мужа и открыть музыкальный магазин. Они же подыскали помещение и собрали недостающие деньги.
Так на 14-й улице в Манхэттане в доме № 227 Ист появилась новая граммофонная фирма под названием «Kismet Record Co.» Было это в 1938 году. В то время эта улица считалась сердцем Нью-Йорка, а место, где расположился «Кисмет», являлось русским центром. Достаточно сказать, что газета «Новое Русское Слово» и книжный магазин Мартьянова (а позднее – Камкина) располагались в соседнем доме, а еще русский театр и ресторан «Кречма», впоследствии переименованный в «Две гитары». Поначалу Анна Дмитриевна была очень неопытна в бизнесе, но ей активно помогали друзья покойного мужа и вскоре дела пошли. Фирма специализировалась в выпуске фольклорных танцевальных пластинок не только русских, но и американских, итальянских, испанских и, конечно же, восточных. По соглашению с фирмой «Коламбия» Анна Корниенко начала перепечатывать лучшие произведения Петра Лещенко. и Александра Вертинского. Были сделаны оригинальные записи Сони Шаминой, А. Сергеева, М. Вербитской и других. Одним из интереснейших проектов стал альбом Дмитрия Корниенко в сопровождении его оркестра. Пластинка называлась «Russian folk dances» и сопровождалась брошюрой-руководством как эти танцы танцевать. Постепенно фирма приобрела известность. Сначала о ней узнали все русские люди в Америке, затем ее пластинки стали попадать и в Европу. Когда наступила эра долгоиграющих пластинок, Анна Корниенко начала переводить все записи своей фирмы на долгоиграющие диски. Несмотря на то, что операция эта трудоемкая и дорогостоящая, необходимо было идти в ногу с современной техникой звукозаписи. Постепенно для всех русских музыкальных магазинов Америки наступили тяжелые времена. С одной стороны, все труднее стало выдерживать конкуренцию крупных граммофонных фирм, таких, как «Монитор», и больших магазинов, таких, как «Четыре континента». С другой стороны, в связи с тем, что СССР присоединился к международной конвенции по авторским правам, стало невозможным бесконтрольно копировать советские пластинки, а, следовательно, неплохо зарабатывать на реализации записей популярных советских песен. Как сейчас я помню день, когда Володя Гурвич вручил мне необходимые для первого взноса деньги. Это была пятница. Придя к Анне Дмитриевне, я обрисовал ей ситуацию и мы отправились к знакомому адвокату, уладить формальности. Был расписан график платежей, и тем же вечером бывшая хозяйка вручила мне ключи: «Работай! «Кисмет» теперь твой! Только пообещай мне, когда встанешь на ноги сделать одно доброе дело…» Выслушав Анну Дмитриевну, я без колебаний принял условие, но об этом – не сейчас. Следующий день – суббота – вообще-то был выходной, но уже знакомый зуд предпринимательской деятельности охватил меня: «Что же я сижу? Ведь теперь можно работать, у меня есть свой магазин!». И я на всех парах рванул из Бруклина в Манхэттан. Дебют вышел удачным:  стоило открыться, через два часа вошла молодая пара: — У вас есть записи Аркадия Северного? Я чуть со стула не упал: Найдутся, — отвечаю. Незадолго до этого я скопировал несколько пленок Северного из архива «Свободы». Дело вроде бы пошло.

Но отравляли ситуацию ряд моментов: долги, отсутствие собственной продукции и современной аппаратуры для копирования пленок. Кредиторы висели Дамокловым мечом, выручки едва-едва хватало покрыть рент и свести концы с концами. Необходим был  радикальный выход. И как всегда, судьба дала мне шанс – в Торонто я приобрел запись концерта Высоцкого, который он дал в бане «Амбасадор» в апреле 1979 года. Официально «Кисмет» считался русским подразделением крупной фирмы грамзаписи «RСА Victor», но к моменту моей покупки лейбла головной офис практически думать забыл о его существовании. Вооружившись идеей напечатать пластинку Высоцкого, я отправился в штаб-квартиру. Даже если бы я захотел обойтись собственными силами, ничего бы не вышло – у меня элементарно не было технических возможностей для издания «гиганта». В «Викторе» меня приняли любезно, до крайности удивившись, что «Кисмет» снова на плаву. Я изложил суть дела. Босс, ни слова по-русски не знавший, попросил включить кассету. Голос, энергетика, харизма Высоцкого не могли оказать иного эффекта – он сразу понял, что это стоящий материал: «Ок, Руди, мы поможем тебе в выпуске, а ты – занимайся дизайном, продажами и авторскими правами». Мы ударили по рукам. Они выделили целую команду людей, студию… И процесс пошел. Фото для обложки мне дал однофамилец Владимира Семеновича, фотограф Игорь Высоцкий. На снимке видно, что у Володи на шее висит солидный крест. Это распятие его специально для съемки попросил надеть Игорь, сам Владимир Высоцкий, насколько мне известно, не носил креста. Фото на заднике – из коллекции Михаила Шемякина, о котором мы еще поговорим отдельно. Мне пришла в голову мысль обыграть знаменитые канадские виды в дизайне конверта, я зашел в ближайшее турагентство и взял проспекты с видами Ниагарского водопада. Получилось красиво. Фирменный значок «Кисмета» — растянутую гармошку — я слегка изменил: теперь инструмент держала рука с кольцом на пальце, на котором виднелись четкие буквы: «R.F.» (Рудольф Фукс). Мне хотелось, чтобы мои друзья — ленинградские коллекционеры — поняли, чья эта работа. А то, что пластинка попадет по адресу – не сомневался. Основным моментом стало решение вопроса с авторскими правами. Этот щекотливый момент взялся решить знакомый Высоцкого Павел Палей, который стал продюсером пластинки. Палей связался с Мариной Влади и получил «добро», вскоре диск появился на рынке. Он произвел не просто фурор, это оказался выстрел в самое «яблочко». При средней цене на пластинки в 6-7 долларов я поставил цену в 12 с полтиной и не прогадал. Заказы шли со всего мира, мы сделали три допечатки. К сожалению, последующие релизы не имели столь громкого успеха, но пользовались стабильным спросом. Всего мною было издано 8 дисков-гигантов Высоцкого. Будучи продюсером, Палей имел право брать нужное ему количество дисков бесплатно. Однажды в магазин зашел итальянец американского происхождения. Он ехал в Россию и спросил про новинки, они разговорились, и Паша по доброте душевной подарил ему сразу 10(!) «Концертов в Торонто» — «один тебе – остальное — друзьям в СССР». Тот взял, и в ответ на щедрый жест сделал свое «алаверды». «Макаронник» оказался богатейшим человеком, мультимиллионером Дэвидом Морро. Вскоре он инвестировал крупную сумму в создание одного из первых русскоязычных теле-каналов в Нью-Йорке, а Палей стал президентом новоиспеченного холдинга. Вообще, мне везло на встречи с отзывчивыми людьми. Например, известный сегодня бизнесмен и один из первых миллионеров третьей эмиграции Сэм Кислин, державший в ту пору магазин электроники на 23-й улице, абсолютно безвозмездно предложил мне выбрать любую технику для начала раскрутки «Кисмета». Я набрал магнитофонов, копировальных машин, факсов… Так он еще дал команду, чтобы весь товар мне доставили прямо на место. «Расплатишься, когда сможешь…» — сказал Сэм. Мне оставалось лишь благодарно пожать ему руку.

© Отрывки из книги Рудольф Фукс, «Песни на «ребрах»-Высоцкий, Cеверный, Пресли и  другие»  («Деком», серия «Русские шансонье», 2010, сост.М. Кравчинский).